здесь мы будем обсуждать различные истории, связанные с деятельностью разведки (нашей, иностранной).
С первых своих дней советская разведка проявляла особый интерес к Великобритании. Шеф ИНО ОГПУ Меер Трилиссер в конце 20-х гг. предложил хитроумный план вербовки «в ресурс» студентов английских университетов. Он был уверен: «…молодняк со временем займет видные посты в госструктурах империи».
ИДЕЮ поддержал глава партийной разведки Коминтерна Иосиф Пятницкий. Он порекомендовал руководству компартии Англии направить ряд английских ученых (Палм Датт, Морис Добб, Дж. Бернал, Бертран Рассел, Дора Блейк) на работу в Кембридж и Оксфорд.
И овчинка стоила выделки! В начале 30-х гг. по их наводкам лучший вербовщик разведки Коминтерна Арнольд Дейч завербовал троюродного брата королевы Елизаветы II Энтони Бланта. Затем привлек и его друзей – марксистов. В частности, сыновей капитана первого ранга королевского ВМФ Гая Берджеса, гражданского губернатора одной из индийских провинций Гарольда Рассела Филби, министра либерального кабинета Дональда Маклина. А также одного из лучших студентов Кембриджа Джона Кернкросса.
Окончив Кембридж, уже упомянутый Дональд Маклин получил распределение в министерство иностранных дел. В приемной комиссии ему сказали: «Мы знаем, что во время учебы в университете вы были преданы коммунистическим идеям. Поддерживаете ли их сейчас?»
В соответствии с инструкцией Маклин ответил: «У меня были такие взгляды, и я еще не до конца от них избавился». Его откровенность понравилась членам приемной комиссии.
Примерно так же среагировало и руководство МИ-6 в январе 1939 г., когда предложило Гаю Берджесу штатную должность сотрудника секции «Д» (диверсии).
Ставший впоследствии знаменитым Ким Филби получил в 1935 г. диплом Кембриджа. Через некоторое время в качестве репортера газеты «Тайм» уехал в Испанию – освещать ход гражданской войны. Это было весьма удобное прикрытие для передачи информации русским, которые поддерживали республиканцев. Летом 1940 г. Филби зачислили в штат секции «Д» МИ-6. О его коммунистических симпатиях спросили отца. Тот ответил что-то про «ребячество» сына. В конце концов Ким Филби оказался в подразделении диверсий, проводившем операции по внедрению двойников в структуры спецслужб СССР.
Будет ошибкой считать, что английская контрразведка (МИ-5) при этом дремала. Она организовала контроль за радикальными элементами в среде молодежи. И в частности, воспользовалась тем, что в Англии даже перед войной разрешалось иметь свои клубы – как марксистам, так и сторонникам идей нацизма. В МИ-5 рассудили: так гораздо легче вести слежку!
Постепенно англичане взяли под «колпак» потенциальные «рассадники» советской и германской агентуры. В качестве инструмента создали Комитет ХХ (по-английски «даббл кросс» – что значит «двойной обман»). Стали брать на учет все контакты иностранных дипломатов-разведчиков в среде британских радикалов. Определяли – за кем следить, с кем вести оперативные игры, а кого вербовать. Аресты не проводили: лучше знать агентов в лицо, чем разыскивать.
Схема сработала. Агентура абвера еще до начала войны почти в полном составе оказалась под контролем МИ-5. Немецких шпионов успешно кормили «дезой». В результате планы вторжения на Альбион были сорваны.
Смутное время на Лубянке
НАЧИНАЯ с середины 30-х гг. Лубянку постоянно трясло. В мае 1935 г. разведку НКВД возглавил Абрам Слуцкий. Но он скоропостижно скончался в феврале 1938-го. Начальником ИНО НКВД назначили Зальмана Пассова. Однако в октябре того же года его арестовали. И в руководящее кресло сел Сергей Шпигельглас.
Почти весь личный состав ИНО тогда репрессировали. Резидентуры НКВД – обескровили. В декабре 1938 г. отозвали в Москву легального резидента ИНО в Лондоне Григория Графпена (осужден на 5 лет лагерей).
Именно так, готовясь к войне, Л. Берия искоренял евреев. Расставлялись свои люди – с Кавказа. Заместителями начальника ГУГБ в декабре 1938 года были назначены комиссар ГБ 3-го ранга В.Г. Деканозов и ст. майор ГБ Б.З. Кобулов. Оба – без должного опыта работы в разведке. Заместителем начальника 5-го отдела ГУГБ (внешняя разведка) стал также не имевший опыта оперуполномоченный П. Фитин. Как следствие – в 1938 г. в адрес высшего руководства страны свыше 100 дней не поступало вообще никакой информации! Многие агентурные сети так и не были восстановлены.
Елена Модржинская
НА ТОТ момент, когда в Центр начали поступать первые материалы кембриджской группы, в НКВД еще не было современного аналитического аппарата. В структуре 5-го отдела ГУГБ существовало лишь небольшое информационно-аналитическое подразделение. Позднее туда была направлена молодая сотрудница Главного транспортного управления НКВД Елена Модржинская. Она в совершенстве владела английским, французским, испанским и немецким языками. Елена происходила из дворянской семьи. И проявила себя блестяще!
Модржинскую направили в Варшаву – в качестве «оперативной жены» резидента ИНО, опытного разведчика Петра Гудимовича. Так в те годы обходили дипломатические квоты, ограничивающие въезд советских разведчиков.
Фиктивный брак оказался удачным. Еще более успешно складывалась оперативная работа Модржинской. Наставниками Елены в период ее пребывания в Варшаве (1938–1941 гг.) были опытные сотрудники разведки Я. Давтян, Е. Синицин,
Б. Виноградов. Ну и, разумеется, сам П. Гудимович. За образцовое выполнение задания она получила орден Красной Звезды. Но началась война, и ее перевели в Центр.
Очередная реформа в 1941 г. разукрупнила НКВД СССР. Наркомат разделили на НКВД СССР и НКГБ СССР. Функции внешней разведки возложили на 1-е Управление НКГБ СССР. Его возглавил коллега Е. Модржинской по 5-му отделу ГУГБ П. Фитин. Он-то и назначил Елену в группу референтов по Англии.
Штат был небольшой. Референты отвечали за обобщение и оперативный анализ. Несмотря на молодость, энергичный интеллектуал Модржинская обладала поразительной способностью «извлекать истины» из любого материала! Умела мыслить широкими политическими категориями.
Изучая мотивы сотрудничества английских аристократов с советской разведкой, она обратила внимание вот на что. В 30-е гг. на Западе появилось множество книг перебежчиков из СССР. Среди наиболее популярных – «На службе Чека и Коминтерна» (автор – сотрудник ИНО ОГПУ Евгений Думбадзе); «ГПУ. Записки чекиста», «ЧК за работой», «ОГПУ: русский секретный террор», «Секретный террор» (автор – сотрудник ИНО ОГПУ Георгий Агабеков), «Судьба России», «Сталин», «Советские портреты» (мемуары советского дипломата Сергея Дмитриевского), «Побег татарина из разведки Красной Армии» (автор – офицер ГРУ Исмаил Ахмедов).
В своих мемуарах бывший дипломат Григорий Беседовский прямо назвал Сталина «воплощением самого бессмысленного типа восточного деспотизма».
Казалось, подробные сведения о чистках в СССР и репрессиях должны были произвести неизгладимое негативное впечатление. Особенно на политизированных англичан, интересовавшихся Советским Союзом. Но те, наоборот, буквально «косяком» шли на сотрудничество!
К тому же при рассмотрении материалов по «кембриджской пятерке» Модржинскую насторожила определенная навязчивость в поведении ряда членов этой агентурной группы. Так, в сентябре 1939 г. Энтони Блант инициативно обратился к резиденту советской разведки в Лондоне А. Горскому. Он просил дать совет – куда ему идти служить в случае войны: в действующую армию или в военную разведку.
Москва, естественно, не могла отказаться от услуг Бланта. И сочла предпочтительней вариант военной разведки. Затем летом 1940 г. англичане инспирировали (под видом задания секции «Д» МИ-6) поездку Берджеса в Москву. Складывалось впечатление: его настойчиво пытаются вывести в поле зрения советской разведки и активизировать внедрение.
В этот же период (июнь 1940 г.) Ким Филби с помощью Дональда Маклина инициативно пытался восстановить прерванный контакт с лондонской резидентурой НКВД. Позднее Маклин, внедренный в Общий департамент Форин офиса, был направлен на работу в посольство Великобритании в Вашингтоне, где и попал под контроль ФБР, которое со временем его раскололо.
В результате осенью 1943 г. в лондонскую резидентуру ИНО НКВД из Центра поступила следующая информация. Начальник аналитического подразделения 3-го отдела Управления политической разведки Елена Модржинская (она отвечала за оценку агентурных данных на английской линии), считает: Блант, Берджес, Филби, Кернкросс и Маклин – агенты-дезинформаторы. Они работают на англичан еще со студенческих времен.
Станислав ЛЕКАРЕВ. Газета "Аргументы недели"
разведка
Модераторы: +Priest+, Константин
-
Захер-Мазох
- Сообщения: 4199
- Зарегистрирован: Вт, 05 фев 2008 01:35:38
- Откуда: С зелёнки
- Контактная информация:
ФБР и Голливуд ведут информационную войну
6(92) от 7 февраля 2008 // Подготовил Станислав ЛЕКАРЕВ
ФБР решило поддержать новый виток охлаждения отношений с Россией не только изданием воспоминаний полковника СВР Третьякова (см. «АН» №5, 2008 г.). На премию «Оскар» номинирован снятый по инициативе ФБР фильм «Измена». На экране реконструирована история спецагента ФБР Р. Хансена, завербованного КГБ. Названию киноленты следовало бы дать более точный перевод – «Провал», без уточнения чей. Ведь несмотря на видимый успех советской разведки, страна, на которую работал Хансен, перестала существовать.
ФИЛЬМ стал как бы ответом телесериалу «ТАСС уполномочен заявить». Те же профессиональные секреты механизмов разоблачения иностранного шпиона героями, взятыми из жизни. «Измена» построена по голливудским законам жанра. Без неуместного бахвальства. Герой – лучший контрразведчик США – умен и опасен. Его убедительно играет похожий на Шакурова Крис Купер. Воспитывая зрителя, он временами изрекает откровения типа: «…сотрудничество ведет к излишним проблемам», «…все награды получают только те, кто играет в политику», «…почему развалился СССР? Они были умнее нас и провалились. Безбожность. Атеизм». Нельзя не задуматься. В кино чувство доверия зрителя – большое дело.
В 2001 г. арест Хансена произвел эффект разорвавшейся бомбы. За 10 лет сотрудничества он выдал Москве полный перечень разведывательных задач США; программу двойных агентов ЦРУ и ФБР; все данные о вербовочных операциях КГБ СССР, проникавшего в ЦРУ и ядерные программы США; раскрыл способы слежения электронной разведки США за КГБ и СВР, включая туннель под советским посольством в Вашингтоне, а также выдал имена трех русских разведчиков, работавших на ЦРУ и ФБР. Цена нанесенного Хансеном ущерба до сих пор засекречена.
Вербовал и работал с Робертом Хансеном, как и с Олдричем Эймсом (ЦРУ), непревзойденный ас советской внешней контрразведки полковник Виктор Иванович Черкашин. Благодаря его мастерству 10 лет они срывали операции ЦРУ и ФБР. Вот уж кто заслужил Героя России и лампасы. Не дали. Он не считал начальника разведки В. Крючкова компетентным лицом. А тот, стремясь стать председателем КГБ, арестовал и расстрелял тех, кого сдали действующие агенты Хансен и Эймс. В результате оба источника провалились. Причина их ареста остается загадкой до настоящего времени. Автор сценария, правда, намекает об истинной причине провала Хансена. Один из персонажей ФБР проговаривается: «…мы узнали о нем у наших российских коллег… ФБР заплатило за это 7 миллионов долларов». Это был период русского флирта с американцами. В Москве «слили» спецтехнику КГБ в здании посольства США, на продажу шли рассекреченные архивы советской разведки. Денег на развитие спецслужб явно не хватало.
Художественные произведения о разведке часто используются в информационных войнах между разведками. Шпионские игры – дело тонкое. В ФБР считают, что номинация «Измены» на «Оскара» будет способствовать «изоляции» России.
Газета "Аргументы недели"
6(92) от 7 февраля 2008 // Подготовил Станислав ЛЕКАРЕВ
ФБР решило поддержать новый виток охлаждения отношений с Россией не только изданием воспоминаний полковника СВР Третьякова (см. «АН» №5, 2008 г.). На премию «Оскар» номинирован снятый по инициативе ФБР фильм «Измена». На экране реконструирована история спецагента ФБР Р. Хансена, завербованного КГБ. Названию киноленты следовало бы дать более точный перевод – «Провал», без уточнения чей. Ведь несмотря на видимый успех советской разведки, страна, на которую работал Хансен, перестала существовать.
ФИЛЬМ стал как бы ответом телесериалу «ТАСС уполномочен заявить». Те же профессиональные секреты механизмов разоблачения иностранного шпиона героями, взятыми из жизни. «Измена» построена по голливудским законам жанра. Без неуместного бахвальства. Герой – лучший контрразведчик США – умен и опасен. Его убедительно играет похожий на Шакурова Крис Купер. Воспитывая зрителя, он временами изрекает откровения типа: «…сотрудничество ведет к излишним проблемам», «…все награды получают только те, кто играет в политику», «…почему развалился СССР? Они были умнее нас и провалились. Безбожность. Атеизм». Нельзя не задуматься. В кино чувство доверия зрителя – большое дело.
В 2001 г. арест Хансена произвел эффект разорвавшейся бомбы. За 10 лет сотрудничества он выдал Москве полный перечень разведывательных задач США; программу двойных агентов ЦРУ и ФБР; все данные о вербовочных операциях КГБ СССР, проникавшего в ЦРУ и ядерные программы США; раскрыл способы слежения электронной разведки США за КГБ и СВР, включая туннель под советским посольством в Вашингтоне, а также выдал имена трех русских разведчиков, работавших на ЦРУ и ФБР. Цена нанесенного Хансеном ущерба до сих пор засекречена.
Вербовал и работал с Робертом Хансеном, как и с Олдричем Эймсом (ЦРУ), непревзойденный ас советской внешней контрразведки полковник Виктор Иванович Черкашин. Благодаря его мастерству 10 лет они срывали операции ЦРУ и ФБР. Вот уж кто заслужил Героя России и лампасы. Не дали. Он не считал начальника разведки В. Крючкова компетентным лицом. А тот, стремясь стать председателем КГБ, арестовал и расстрелял тех, кого сдали действующие агенты Хансен и Эймс. В результате оба источника провалились. Причина их ареста остается загадкой до настоящего времени. Автор сценария, правда, намекает об истинной причине провала Хансена. Один из персонажей ФБР проговаривается: «…мы узнали о нем у наших российских коллег… ФБР заплатило за это 7 миллионов долларов». Это был период русского флирта с американцами. В Москве «слили» спецтехнику КГБ в здании посольства США, на продажу шли рассекреченные архивы советской разведки. Денег на развитие спецслужб явно не хватало.
Художественные произведения о разведке часто используются в информационных войнах между разведками. Шпионские игры – дело тонкое. В ФБР считают, что номинация «Измены» на «Оскара» будет способствовать «изоляции» России.
Газета "Аргументы недели"
Ну например кто (как им кажется) в подьезде наркотиками баньчит, кто хулиган, какие слесари бессовестные, пьяные приходят трубы варить, вместе с обоями все стены сжигают... много чего интересного...Jigit писал(а):ну и че у бабок подслушаешь???
А что в етой теме интересного ? Обусждать то, чем занимаются другие... Разведку надо не обсуждать, ей надо заниматься. Обсуждать столетиями можно как семечки в подсолнухе растут... Каждое лето новые... Ченить интересное заснять, записать, например как гаишник берет взятку, или с спрятаной видеокамерой купить самогон, вот ето прикольно... Самые ценные материалы можно получить тока там где человеку кажется что его никто не видит и не слышит.
Обсуждать разведку ето например как носят грузчики мебель в квартиру на 9 этаж, а на этажах бабки стоят и обсуждают...
Продам смерть.
В прошлых выпусках «АН» мы рассказали о мнении аналитика советской разведки 30-х гг. Елены Модржинской, что «кембриджская пятерка» была подставой МИ-6. Она уволилась из органов в 1953 году. Но до этого времени скрупулезно фиксировала все подозрительные моменты в их деятельности. Сегодня мы рассказываем о некоторых нелепостях, происходивших в этой связи в коридорах британских и советских спецслужб тех лет.
Петля затягивается
ПРИЧИН для провала «кембриджской пятерки» было более чем достаточно.
Во-первых, по канонам разведки, работу с ценными источниками не принято строить с позиций посольства. Во-вторых, информацию, полученную от них, следовало реализовывать более осторожно, чем это делала Москва. В-третьих, самим «кембриджцам» не следовало постоянно нарушать прин­ципы конспирации. Был период, когда Филби, Берджес, Маклин и Блант проживали в квартире, принадлежавшей Ротшильду (cм. «АН» №5 2007 г.). Для ознакомления они приносили туда секретные документы МИ-6, МИ-5 и ШКПС. Частенько забывали их вовремя возвращать. Кроме всего прочего, пьянство отдельных «кембриджцев» доводило до того, что они признавались подшофе своему окружению в работе на НКВД! Но почему-то МИ-5 это не интересовало.
Однако наибольшую угрозу представляли третьи лица, становившиеся невольными свидетелями работы «кембриджцев» на советскую разведку. В досье МИ-5 на «кембриджскую пятерку» был собран ряд сигналов. Они если и не подлежали тщательной проверке с помощью хитроумных комбинаций, то должны были «гаситься» не менее изощренными способами.
Шерше ля фам
ПЕРВЫЙ прокол произошел в Вене. Австрийская писательница Наоми Митчисон в 1934 г. не скрывала от окружения своих отношений с «симпатичным молодым коммунистом из Кембриджа Кимом Филби, который, беспокоясь о судьбе арестованных по делу поджога Рейхстага, интересовался возможностью ее или кого-нибудь из ее знакомых выехать в Берлин – для наблюдения за развитием событий». Можно себе представить, сколько агентов, которыми Вена была традиционно наводнена, «отписались» по этому факту в свои резидентуры.
Последний прокол по вине женщины был в Тель-Авиве. Летом 1962 г. дочь богатого банкира из России Флора Соломон заявила представителю Великобритании в Израиле лорду Виктору Ротшильду: в 1937 г. Филби пытался ее завербовать для работы на советскую разведку. Опасаясь провокации, Ротшильд довел эту информацию до сведения МИ-6.
Поцелуй Иуды
СЛЕДУЮЩИЙ прокол был в Мадриде. В январе 1937 г. Филби выехал в Испанию в качестве военного корреспондента газеты «Таймс» при штабе Франко. Работой его руководил резидент НКВД Александр Орлов. Летом того же года он, опасаясь депортации в СССР, бежал в США. На допросах в ФБР из опасений за оставшихся в СССР родственников якобы не выдал группу Кима Филби. Но имелась и другая версия: Орлов все же назвал агентов за обещание не реализовывать информацию без наличия явного повода.
Затем удар нанес другой резидент НКВД – Вальтер Кривицкий. В 1940 г. лондонская резидентура НКВД добыла отчет о допросе английской контрразведкой этого перебежчика. Он дал МИ-5 наводку на Дональда Маклина (Стюарт) и Джона Кернкросса (Лист).
В декабре 1943 г. в Стамбуле изменил Германии и перешел на сторону англичан объект разработки британской разведки сотрудник резидентуры абвера дипломат Эрих Фермеерен. Его пас Э. Блант, передавая полученную от немца информацию не только в МИ-6, но и в Москву. Началась проверка: от кого и какую часть Блант утаивал.
А в сентябре 1945 г. решивший бежать на Запад заместитель резидента НКГБ в Стамбуле Волков передал англичанам чемодан с секретными документами. В них содержались данные о двух агентах советской разведки в Форин офисе (Берджес и Маклин) и семи агентах в МИ-6. Ими могли быть К. Филби,
Э. Блант, Дж. Кернкросс, Л. Лонг и Дж. Клюгмэн, Седрик, Белфрэйдж. В Лондоне анализ дела Волкова выявил попытки Филби дискредитировать советского разведчика, которого в итоге сдали русским для подкрепления в их глазах ценности Филби.
И наконец, в декабре 1961 г. в Финляндии сбежал еще один советский разведчик майор Анатолий Голицин. Он знал более ста агентов КГБ. В том числе и сотрудника МИ-6 Кима Филби. Руководители английской разведки продемонстрировали ярость. Громогласно предлагалось ликвидировать Филби или насильно доставить его из Бейрута в Англию. Но вмешался знавший, о чем идет речь, премьер-министр Макмиллан. Он предложил попытаться уговорить Филби вернуться в Англию добровольно – для дачи показаний.
Контрразведка не дремлет
В 1938 г. в прифронтовой полосе военная полиция Франко задержала не имевшего пропуска корреспондента Филби. При нем находился список источников и условия связи с Москвой. Филби якобы удалось незаметно уничтожить компрометирующий документ и таким образом избежать ареста.
В 1939 г. МИ-5 настояло на отчислении из разведшколы Э. Бланта за приверженность к марксистской идеологии и принадлежности к «группе риска». Правда, через две недели перед ним неожиданно извинились по поводу «досадного недоразумения». Он был восстановлен на работе в МИ-5 и вновь направлен на учебу в спецшколу. Это бросало явную тень на последнего как двойного агента.
В декабре 1941 г. Москва получила данные о том, что руководитель
внешней контрразведки МИ-6 на Иберийском направлении Ким Филби раскрыт британской контрразведкой и перевербован. Об этом Москва информировала лондонскую резидентуру шифртелеграммой.
В Лондоне в январе 1944 г. в ходе проведения чистки национальных спецслужб от лиц, подозреваемых в связях с коммунистической партией, агент советской разведки Джон Кернкросс был переведен из ШКПС в штаб-квартиру МИ-6 – на менее острый участок координации работы британской разведки в Югославии.
В январе 1949 г. в Лондоне на площади Монтегю полицейский остановил выходившего на связь с резидентурой Энтони Бланта. В портфеле у него была большая стопка секретных документов, полученных от Гая Берджеса. Во время досмотра портфеля полицейский якобы не обратил внимания на завернутые в оберточную бумагу секретные документы. Странно, поскольку известно, что прошедший школу Скотленд-Ярда британский полисмен никогда не упустит возможности использовать подвернувшийся случай для карьерного роста.
В декабре 1949 г. ЦРУ совместно с СИС организовало первую высадку войск специального назначения в Албании. Цель – свергнуть режим сталиниста Энвера Ходжи. Имевший прямое отношение к подготовке этой операции Ким Филби передал в Москву упреждающую информацию. В результате попытка вторжения потерпела провал.
Летом 1950 г. в Москве были получены достоверные данные о том, что МИ-5 и служба безопасности Форин офиса «вышли на след» ценного иностранного агента. Им в итоге оказался «источник» советской разведки Дональд Маклин. Пресекать его деятельность не стали.
Осенью 1950 г. в штаб-квартире ЦРУ представитель израильской разведки Тедди Коллек задал руководителю внешней контрразведки ЦРУ Джеймсу Энглтону вопрос – «что здесь делает известный с 30-х годов своими левыми взглядами Ким Филби?» Подозревавший всех и вся Энглтон объяснил:
«…Филби – хороший друг США и представляет британскую разведку МИ-6».
В середине мая 1951 г. на территории Украины арестовали группу бандеровцев, заброшенных МИ-6. В числе захваченных был один из руководителей ОУН-УПА, начальник службы безопасности Бандеры Мирон Матвиенко. Информацию о его заброске дал Филби. Он проводил последний инструктаж боевиков. В МИ-5 эти факты пополнили материалы о каналах утечки информации. Но санкций не приняли, что в Москве было воспринято как очередное свидетельство двойной роли агентов.
В 1951 г. посетивший Лондон Маклин обнаружил за собой слежку. Дело в том, что еще в 1944 г. американской разведкой была перехвачена любопытная шифровка советского посольства в США в Москву. После трехлетней работы удалось прочитать часть сообщения. Это были данные агента Гомера о ядерных секретах США. Постепенно круг подозреваемых сузился с 7 тыс. человек, имевших доступ к этой информации, до 9.
Кто прикрывал «бриллиантовую пятерку»?
КТО ЖЕ при складывающейся ситуации прикрывал «кембриджскую пятерку» от провала? Модржинская вычислила этот круг весьма влиятельных людей – в чьих руках была вся стратегия британской разведки и контрразведки.
Во-первых, это начальник департамента контрразведки МИ-5 Гай Лиделл, специалист по советской разведке с 1927 г. и родственник Энтони Бланта. Во-вторых, начальник МИ-6 Дик Уайт. В прошлом заместитель Гая Лиделла, он отвечал за управление операциями «двойного обмана» (оперативные игры с главным противником). В-третьих, Валентин Вивиан, заместитель начальника МИ-6 по внешней контрразведке и автор плана «Льотей» (см. «АН» №33, 2006 г.). В-четвертых, Алек МакДональд, начальник управления «Д» (диверсии) МИ-6.
Опасались ли в Москве провала «кембриджцев»? Центр признавал его неизбежность. Считалось, что они выработали свой ресурс. Однажды заместитель шефа советской разведки С. Савченко, объясняя этот риск, заявил: «…если это случится, всегда можно будет списать провал на то, что англичане таким образом вывели из разработки двойных агентов, которые приносили больше пользы СССР, чем Англии».
Комментируя эти материалы, знакомый следователь сказал: «….будь они в другой стране, давно бы во всем сами признались и танцевали маленьких лебедей на столе у следователя».
В следующем номере – о завершении истории асов шпионажа.
Газета "Аргументы недели"
Петля затягивается
ПРИЧИН для провала «кембриджской пятерки» было более чем достаточно.
Во-первых, по канонам разведки, работу с ценными источниками не принято строить с позиций посольства. Во-вторых, информацию, полученную от них, следовало реализовывать более осторожно, чем это делала Москва. В-третьих, самим «кембриджцам» не следовало постоянно нарушать прин­ципы конспирации. Был период, когда Филби, Берджес, Маклин и Блант проживали в квартире, принадлежавшей Ротшильду (cм. «АН» №5 2007 г.). Для ознакомления они приносили туда секретные документы МИ-6, МИ-5 и ШКПС. Частенько забывали их вовремя возвращать. Кроме всего прочего, пьянство отдельных «кембриджцев» доводило до того, что они признавались подшофе своему окружению в работе на НКВД! Но почему-то МИ-5 это не интересовало.
Однако наибольшую угрозу представляли третьи лица, становившиеся невольными свидетелями работы «кембриджцев» на советскую разведку. В досье МИ-5 на «кембриджскую пятерку» был собран ряд сигналов. Они если и не подлежали тщательной проверке с помощью хитроумных комбинаций, то должны были «гаситься» не менее изощренными способами.
Шерше ля фам
ПЕРВЫЙ прокол произошел в Вене. Австрийская писательница Наоми Митчисон в 1934 г. не скрывала от окружения своих отношений с «симпатичным молодым коммунистом из Кембриджа Кимом Филби, который, беспокоясь о судьбе арестованных по делу поджога Рейхстага, интересовался возможностью ее или кого-нибудь из ее знакомых выехать в Берлин – для наблюдения за развитием событий». Можно себе представить, сколько агентов, которыми Вена была традиционно наводнена, «отписались» по этому факту в свои резидентуры.
Последний прокол по вине женщины был в Тель-Авиве. Летом 1962 г. дочь богатого банкира из России Флора Соломон заявила представителю Великобритании в Израиле лорду Виктору Ротшильду: в 1937 г. Филби пытался ее завербовать для работы на советскую разведку. Опасаясь провокации, Ротшильд довел эту информацию до сведения МИ-6.
Поцелуй Иуды
СЛЕДУЮЩИЙ прокол был в Мадриде. В январе 1937 г. Филби выехал в Испанию в качестве военного корреспондента газеты «Таймс» при штабе Франко. Работой его руководил резидент НКВД Александр Орлов. Летом того же года он, опасаясь депортации в СССР, бежал в США. На допросах в ФБР из опасений за оставшихся в СССР родственников якобы не выдал группу Кима Филби. Но имелась и другая версия: Орлов все же назвал агентов за обещание не реализовывать информацию без наличия явного повода.
Затем удар нанес другой резидент НКВД – Вальтер Кривицкий. В 1940 г. лондонская резидентура НКВД добыла отчет о допросе английской контрразведкой этого перебежчика. Он дал МИ-5 наводку на Дональда Маклина (Стюарт) и Джона Кернкросса (Лист).
В декабре 1943 г. в Стамбуле изменил Германии и перешел на сторону англичан объект разработки британской разведки сотрудник резидентуры абвера дипломат Эрих Фермеерен. Его пас Э. Блант, передавая полученную от немца информацию не только в МИ-6, но и в Москву. Началась проверка: от кого и какую часть Блант утаивал.
А в сентябре 1945 г. решивший бежать на Запад заместитель резидента НКГБ в Стамбуле Волков передал англичанам чемодан с секретными документами. В них содержались данные о двух агентах советской разведки в Форин офисе (Берджес и Маклин) и семи агентах в МИ-6. Ими могли быть К. Филби,
Э. Блант, Дж. Кернкросс, Л. Лонг и Дж. Клюгмэн, Седрик, Белфрэйдж. В Лондоне анализ дела Волкова выявил попытки Филби дискредитировать советского разведчика, которого в итоге сдали русским для подкрепления в их глазах ценности Филби.
И наконец, в декабре 1961 г. в Финляндии сбежал еще один советский разведчик майор Анатолий Голицин. Он знал более ста агентов КГБ. В том числе и сотрудника МИ-6 Кима Филби. Руководители английской разведки продемонстрировали ярость. Громогласно предлагалось ликвидировать Филби или насильно доставить его из Бейрута в Англию. Но вмешался знавший, о чем идет речь, премьер-министр Макмиллан. Он предложил попытаться уговорить Филби вернуться в Англию добровольно – для дачи показаний.
Контрразведка не дремлет
В 1938 г. в прифронтовой полосе военная полиция Франко задержала не имевшего пропуска корреспондента Филби. При нем находился список источников и условия связи с Москвой. Филби якобы удалось незаметно уничтожить компрометирующий документ и таким образом избежать ареста.
В 1939 г. МИ-5 настояло на отчислении из разведшколы Э. Бланта за приверженность к марксистской идеологии и принадлежности к «группе риска». Правда, через две недели перед ним неожиданно извинились по поводу «досадного недоразумения». Он был восстановлен на работе в МИ-5 и вновь направлен на учебу в спецшколу. Это бросало явную тень на последнего как двойного агента.
В декабре 1941 г. Москва получила данные о том, что руководитель
внешней контрразведки МИ-6 на Иберийском направлении Ким Филби раскрыт британской контрразведкой и перевербован. Об этом Москва информировала лондонскую резидентуру шифртелеграммой.
В Лондоне в январе 1944 г. в ходе проведения чистки национальных спецслужб от лиц, подозреваемых в связях с коммунистической партией, агент советской разведки Джон Кернкросс был переведен из ШКПС в штаб-квартиру МИ-6 – на менее острый участок координации работы британской разведки в Югославии.
В январе 1949 г. в Лондоне на площади Монтегю полицейский остановил выходившего на связь с резидентурой Энтони Бланта. В портфеле у него была большая стопка секретных документов, полученных от Гая Берджеса. Во время досмотра портфеля полицейский якобы не обратил внимания на завернутые в оберточную бумагу секретные документы. Странно, поскольку известно, что прошедший школу Скотленд-Ярда британский полисмен никогда не упустит возможности использовать подвернувшийся случай для карьерного роста.
В декабре 1949 г. ЦРУ совместно с СИС организовало первую высадку войск специального назначения в Албании. Цель – свергнуть режим сталиниста Энвера Ходжи. Имевший прямое отношение к подготовке этой операции Ким Филби передал в Москву упреждающую информацию. В результате попытка вторжения потерпела провал.
Летом 1950 г. в Москве были получены достоверные данные о том, что МИ-5 и служба безопасности Форин офиса «вышли на след» ценного иностранного агента. Им в итоге оказался «источник» советской разведки Дональд Маклин. Пресекать его деятельность не стали.
Осенью 1950 г. в штаб-квартире ЦРУ представитель израильской разведки Тедди Коллек задал руководителю внешней контрразведки ЦРУ Джеймсу Энглтону вопрос – «что здесь делает известный с 30-х годов своими левыми взглядами Ким Филби?» Подозревавший всех и вся Энглтон объяснил:
«…Филби – хороший друг США и представляет британскую разведку МИ-6».
В середине мая 1951 г. на территории Украины арестовали группу бандеровцев, заброшенных МИ-6. В числе захваченных был один из руководителей ОУН-УПА, начальник службы безопасности Бандеры Мирон Матвиенко. Информацию о его заброске дал Филби. Он проводил последний инструктаж боевиков. В МИ-5 эти факты пополнили материалы о каналах утечки информации. Но санкций не приняли, что в Москве было воспринято как очередное свидетельство двойной роли агентов.
В 1951 г. посетивший Лондон Маклин обнаружил за собой слежку. Дело в том, что еще в 1944 г. американской разведкой была перехвачена любопытная шифровка советского посольства в США в Москву. После трехлетней работы удалось прочитать часть сообщения. Это были данные агента Гомера о ядерных секретах США. Постепенно круг подозреваемых сузился с 7 тыс. человек, имевших доступ к этой информации, до 9.
Кто прикрывал «бриллиантовую пятерку»?
КТО ЖЕ при складывающейся ситуации прикрывал «кембриджскую пятерку» от провала? Модржинская вычислила этот круг весьма влиятельных людей – в чьих руках была вся стратегия британской разведки и контрразведки.
Во-первых, это начальник департамента контрразведки МИ-5 Гай Лиделл, специалист по советской разведке с 1927 г. и родственник Энтони Бланта. Во-вторых, начальник МИ-6 Дик Уайт. В прошлом заместитель Гая Лиделла, он отвечал за управление операциями «двойного обмана» (оперативные игры с главным противником). В-третьих, Валентин Вивиан, заместитель начальника МИ-6 по внешней контрразведке и автор плана «Льотей» (см. «АН» №33, 2006 г.). В-четвертых, Алек МакДональд, начальник управления «Д» (диверсии) МИ-6.
Опасались ли в Москве провала «кембриджцев»? Центр признавал его неизбежность. Считалось, что они выработали свой ресурс. Однажды заместитель шефа советской разведки С. Савченко, объясняя этот риск, заявил: «…если это случится, всегда можно будет списать провал на то, что англичане таким образом вывели из разработки двойных агентов, которые приносили больше пользы СССР, чем Англии».
Комментируя эти материалы, знакомый следователь сказал: «….будь они в другой стране, давно бы во всем сами признались и танцевали маленьких лебедей на столе у следователя».
В следующем номере – о завершении истории асов шпионажа.
Газета "Аргументы недели"
В прошлых номерах мы рассказывали о сомнениях, которые аналитики НКВД высказали в отношении искренности сотрудничества агентов из знаменитой «кембриджской пятерки» с советской разведкой. Однако часто меняющееся руководство разведки не хотело терять свои лондонские источники политической информации и продолжало работу с этой сетью. Развязка наступила в связи с вскрытием американскими криптологами шифропереписки лондонской резидентуры МГБ с Москвой. Агенты этой группы были раскрыты, и советской разведке ничего другого не оставалось, как организовать побег трех наиболее ценных агентов из пяти в Москву.
«ВЕНОНА» – операция по дешифровке
В МОСКВЕ знали, что американцы и англичане пытаются дешифровать закрытую переписку советской разведки. Эта информация поступила еще в 40-е годы. Решили, что это естественный процесс, который постоянно происходит в криптографических спецслужбах. Но американские криптологи лезли вон из кожи, чтобы дать своим контрразведчикам хоть какие-то зацепки. К осени 1948 г. появились первые успехи. Естественно, что свою сокровенную тайну американцы, участвовавшие в игре английской разведки, не стали особенно скрывать. Ее узнал Филби и сообщил в Москву, что Гомер на грани провала. ЦРУ и МИ-6 интересовало: что будет делать Москва? Есть ли у нее другая агентура? Москва, сомневавшаяся в искренности сотрудничества Гомера, решила спасти от разоблачения хотя бы Филби, который тогда занимал солидный пост в МИ-6. Было решено завязать с работой с Маклином и Берджесом и разбираться с ними в Москве. Они, хотя и делились политической информацией, свой ресурс к этому времени уже выработали.
Черный день Спешиал бранч
ДЕНЬ побега из Лондона Берджеса и Маклина (25 мая 1951 г.) может считаться черной страницей в истории Спешиал бранч Скотленд-Ярда. Когда слежка упускает один объект – это ЧП. Но здесь из-под носа британских сыскарей ушли сразу два шпиона, да так, что «с концами». История таких прецедентов не знала. В этот день за Берджесом и Маклином в соответствии с коварным планом МИ-6 слежки не было.
Было очевидно, что англичане не хотят удерживать этих людей в стране. Причин для этого было много. Во-первых, их показания на суде могли обернуться для правящей верхушки страны катастрофой. Вскрылись бы такие неприглядные механизмы политических козней, что правящей партии пришлось бы после этого уйти с политического горизонта. Во-вторых, МИ-6 и МИ-5 пришлось бы в этом случае отказаться от продолжения оперативной игры с русскими, а они имели хотя и туманные, но все же перспективы даже на территории СССР (чем не ответ на «Трест» и «Синдикат»). В-третьих, с точки зрения этики держать участников оперативной игры в заточении накладно, да и чревато непредсказуемым скандалом в случае вскрытия этой тайны.
Не было резона оставлять их в стране. Это означало перманентную угрозу использования этой карты оппозицией. Так «кембриджцы», в основном из-за «Веноны», потеряли для МИ-6 свою актуальность, и их решили отправить на консервацию в Москву. Надеялись, что всегда можно будет реанимировать. Мол, они профессионалы и будут накапливать нужную информацию без особых указаний. В будущем связь с ними всегда можно будет наладить через родственников (дети, жены и друзья, которым разрешалось посещать СССР).
Состоявшееся в Лондоне расследование побега выглядело как фарс, разыгранный МИ-6. Опубликовали отчет, посвященный исчезновению Берджеса и Маклина, который в прессе был охарактеризован как «оскорбление разведорганов страны». Раздраженный деятельностью контрразведки член парламента Маркус Липтон сделал парламентский запрос. Он спросил премьера сэра Антони Идена: «Вы решили скрыть весь урон, нанесенный сомнительной деятельностью Филби?» Тогда Гарольд Макмиллан, спасая честь мундира МИ-6, ответил: «У меня нет никаких оснований обвинять Филби в предательстве интересов своей страны». После этого вопреки всем канонам МИ-6 снова начала использовать Филби в качестве агента. В ту пору он работал репортером газеты «Обсервер» на Ближнем Востоке и снова начал подкармливать секретной информацией советские разведывательные службы.
Московское гостеприимство
МОСКВА встретила беглецов в рамках приличий. Из-за сомнений Модржинской, считавшей «кембриджцев» подставой МИ-6, разведка не захотела брать под свою опеку Маклина и Берджеса. Их отдали в ведение 2-го Главного управления (контрразведка) МГБ. Те под предлогом обеспечения безопасности отправили их в Куйбышев, подальше от Москвы. Начальник контрразведки генерал Олег Грибанов опасался, что его люди не смогут проконтролировать их связь с посольством. Началась тщательная проверка переданной Маклином и Берджесом информации. Определили круг тех, кто имел доступ к документальной информации. Собрали характеризующие данные на этих лиц и сведения об обстоятельствах получения информации в каждом конкретном случае. Искали среди «незасвеченных» связей «кембриджцев» кандидатов на вербовку. Пытались установить их местонахождение и степень риска провала при оперативном контакте.
Но в ходе обстоятельных бесед Маклин и Берджес не сообщили своим кураторам информации, заслуживающей внимания. Скрыли имена тех, кто их прикрывал в МИ-6. Более того, большинству своих связей дали отрицательные характеристики, не позволявшие ставить вопрос об их разработке с целью вербовки.
Проверку продолжили. Особенно после встреч Берджеса в Москве в 1956 г. с близким к британским правительственным кругам видным деятелем Драйбергом. Через него англичане продвинули Берджесу дезинформацию о том, что они не собираются воевать с Египтом после национализации Суэцкого канала. В результате советские спецслужбы практически отказались от активного использования Берджеса и Маклина по английской линии.
Жизнь в стране подходящего солнца
Личная жизнь Маклина и Берджеса в СССР была омрачена отношением руководства КГБ. Берджес очень хотел домой, но не был выпущен и много злоупотреблял спиртным. Скончался он в Боткинской больнице 30 августа 1963 года.
Маклин сначала защитил диссертацию, а потом стал защищать диссидентов. Когда в мае 1970 г. в Обнинске был арестован и помещен в калужскую психиатрическую больницу биолог Жорес Медведев, Маклин обратился с личным письмом к председателю КГБ Ю.В. Андропову. Действия калужских чекистов, по убеждению Маклина, роняли престиж Советского Союза за рубежом, в частности среди друзей СССР. В январе 1972 г. Маклин выступил в защиту осужденного на семь лет лагерей и пять лет ссылки правозащитника Владимира Буковского, протестовавшего против использования психиатрии для подавления диссидентского движения. Это письмо, как и предыдущее, было адресовано Ю. Андропову. Он открыто возмущался позорной практикой лишения советского гражданства неугодных режиму лиц – А.И. Солженицына, М.Л. Ростроповича, Г.П. Вишневской и других, а также ссылкой академика А.Д. Сахарова в г. Горький.
Летом 1972 г. старший научный сотрудник ИМЭМО Марк Петрович Фрейзер направил в дирекцию заявление: «Прошу впредь числить меня под фамилией, именем и отчеством Маклин Дональд Дональдович» (заместитель директора Института Е.М. Примаков издал приказ №6, возвращающий члену «кембриджской пятерки» его родную фамилию).
Когда в мае 1982 г. в Москве были арестованы два молодых научных сотрудника ИМЭМО – Андрей Фадин и Павел Кудюкин, обвиненные в антисоветской деятельности, Дональд Маклин обратился к Юрию Андропову, занявшему пост Генерального секретаря ЦК КПСС, с призывом прекратить «дело Фадина – Кудюкина» и освободить этих двух идеалистов, мечтавших, как и он, Маклин, о «социализме с человеческим лицом». Андропову объяснили, что Маклин таким образом хочет показать: он полноправный гражданин Советского Союза. Призыв ветерана советской разведки повлиял на Андропова, и оба молодых человека были освобождены, а их «дело» прекращено. Умер Маклин 6 марта 1983 г. в Москве.
И по сегодняшний день тайна «кембриджской пятерки» остается за семью печатями. Видно, чтобы раскрывать тайны людей, которые умели хранить их при жизни, историкам лучше делать это в процессе сеансов спиритизма, непосредст­венно общаясь с душами умерших.
Газета "Аргументы недели"
«ВЕНОНА» – операция по дешифровке
В МОСКВЕ знали, что американцы и англичане пытаются дешифровать закрытую переписку советской разведки. Эта информация поступила еще в 40-е годы. Решили, что это естественный процесс, который постоянно происходит в криптографических спецслужбах. Но американские криптологи лезли вон из кожи, чтобы дать своим контрразведчикам хоть какие-то зацепки. К осени 1948 г. появились первые успехи. Естественно, что свою сокровенную тайну американцы, участвовавшие в игре английской разведки, не стали особенно скрывать. Ее узнал Филби и сообщил в Москву, что Гомер на грани провала. ЦРУ и МИ-6 интересовало: что будет делать Москва? Есть ли у нее другая агентура? Москва, сомневавшаяся в искренности сотрудничества Гомера, решила спасти от разоблачения хотя бы Филби, который тогда занимал солидный пост в МИ-6. Было решено завязать с работой с Маклином и Берджесом и разбираться с ними в Москве. Они, хотя и делились политической информацией, свой ресурс к этому времени уже выработали.
Черный день Спешиал бранч
ДЕНЬ побега из Лондона Берджеса и Маклина (25 мая 1951 г.) может считаться черной страницей в истории Спешиал бранч Скотленд-Ярда. Когда слежка упускает один объект – это ЧП. Но здесь из-под носа британских сыскарей ушли сразу два шпиона, да так, что «с концами». История таких прецедентов не знала. В этот день за Берджесом и Маклином в соответствии с коварным планом МИ-6 слежки не было.
Было очевидно, что англичане не хотят удерживать этих людей в стране. Причин для этого было много. Во-первых, их показания на суде могли обернуться для правящей верхушки страны катастрофой. Вскрылись бы такие неприглядные механизмы политических козней, что правящей партии пришлось бы после этого уйти с политического горизонта. Во-вторых, МИ-6 и МИ-5 пришлось бы в этом случае отказаться от продолжения оперативной игры с русскими, а они имели хотя и туманные, но все же перспективы даже на территории СССР (чем не ответ на «Трест» и «Синдикат»). В-третьих, с точки зрения этики держать участников оперативной игры в заточении накладно, да и чревато непредсказуемым скандалом в случае вскрытия этой тайны.
Не было резона оставлять их в стране. Это означало перманентную угрозу использования этой карты оппозицией. Так «кембриджцы», в основном из-за «Веноны», потеряли для МИ-6 свою актуальность, и их решили отправить на консервацию в Москву. Надеялись, что всегда можно будет реанимировать. Мол, они профессионалы и будут накапливать нужную информацию без особых указаний. В будущем связь с ними всегда можно будет наладить через родственников (дети, жены и друзья, которым разрешалось посещать СССР).
Состоявшееся в Лондоне расследование побега выглядело как фарс, разыгранный МИ-6. Опубликовали отчет, посвященный исчезновению Берджеса и Маклина, который в прессе был охарактеризован как «оскорбление разведорганов страны». Раздраженный деятельностью контрразведки член парламента Маркус Липтон сделал парламентский запрос. Он спросил премьера сэра Антони Идена: «Вы решили скрыть весь урон, нанесенный сомнительной деятельностью Филби?» Тогда Гарольд Макмиллан, спасая честь мундира МИ-6, ответил: «У меня нет никаких оснований обвинять Филби в предательстве интересов своей страны». После этого вопреки всем канонам МИ-6 снова начала использовать Филби в качестве агента. В ту пору он работал репортером газеты «Обсервер» на Ближнем Востоке и снова начал подкармливать секретной информацией советские разведывательные службы.
Московское гостеприимство
МОСКВА встретила беглецов в рамках приличий. Из-за сомнений Модржинской, считавшей «кембриджцев» подставой МИ-6, разведка не захотела брать под свою опеку Маклина и Берджеса. Их отдали в ведение 2-го Главного управления (контрразведка) МГБ. Те под предлогом обеспечения безопасности отправили их в Куйбышев, подальше от Москвы. Начальник контрразведки генерал Олег Грибанов опасался, что его люди не смогут проконтролировать их связь с посольством. Началась тщательная проверка переданной Маклином и Берджесом информации. Определили круг тех, кто имел доступ к документальной информации. Собрали характеризующие данные на этих лиц и сведения об обстоятельствах получения информации в каждом конкретном случае. Искали среди «незасвеченных» связей «кембриджцев» кандидатов на вербовку. Пытались установить их местонахождение и степень риска провала при оперативном контакте.
Но в ходе обстоятельных бесед Маклин и Берджес не сообщили своим кураторам информации, заслуживающей внимания. Скрыли имена тех, кто их прикрывал в МИ-6. Более того, большинству своих связей дали отрицательные характеристики, не позволявшие ставить вопрос об их разработке с целью вербовки.
Проверку продолжили. Особенно после встреч Берджеса в Москве в 1956 г. с близким к британским правительственным кругам видным деятелем Драйбергом. Через него англичане продвинули Берджесу дезинформацию о том, что они не собираются воевать с Египтом после национализации Суэцкого канала. В результате советские спецслужбы практически отказались от активного использования Берджеса и Маклина по английской линии.
Жизнь в стране подходящего солнца
Личная жизнь Маклина и Берджеса в СССР была омрачена отношением руководства КГБ. Берджес очень хотел домой, но не был выпущен и много злоупотреблял спиртным. Скончался он в Боткинской больнице 30 августа 1963 года.
Маклин сначала защитил диссертацию, а потом стал защищать диссидентов. Когда в мае 1970 г. в Обнинске был арестован и помещен в калужскую психиатрическую больницу биолог Жорес Медведев, Маклин обратился с личным письмом к председателю КГБ Ю.В. Андропову. Действия калужских чекистов, по убеждению Маклина, роняли престиж Советского Союза за рубежом, в частности среди друзей СССР. В январе 1972 г. Маклин выступил в защиту осужденного на семь лет лагерей и пять лет ссылки правозащитника Владимира Буковского, протестовавшего против использования психиатрии для подавления диссидентского движения. Это письмо, как и предыдущее, было адресовано Ю. Андропову. Он открыто возмущался позорной практикой лишения советского гражданства неугодных режиму лиц – А.И. Солженицына, М.Л. Ростроповича, Г.П. Вишневской и других, а также ссылкой академика А.Д. Сахарова в г. Горький.
Летом 1972 г. старший научный сотрудник ИМЭМО Марк Петрович Фрейзер направил в дирекцию заявление: «Прошу впредь числить меня под фамилией, именем и отчеством Маклин Дональд Дональдович» (заместитель директора Института Е.М. Примаков издал приказ №6, возвращающий члену «кембриджской пятерки» его родную фамилию).
Когда в мае 1982 г. в Москве были арестованы два молодых научных сотрудника ИМЭМО – Андрей Фадин и Павел Кудюкин, обвиненные в антисоветской деятельности, Дональд Маклин обратился к Юрию Андропову, занявшему пост Генерального секретаря ЦК КПСС, с призывом прекратить «дело Фадина – Кудюкина» и освободить этих двух идеалистов, мечтавших, как и он, Маклин, о «социализме с человеческим лицом». Андропову объяснили, что Маклин таким образом хочет показать: он полноправный гражданин Советского Союза. Призыв ветерана советской разведки повлиял на Андропова, и оба молодых человека были освобождены, а их «дело» прекращено. Умер Маклин 6 марта 1983 г. в Москве.
И по сегодняшний день тайна «кембриджской пятерки» остается за семью печатями. Видно, чтобы раскрывать тайны людей, которые умели хранить их при жизни, историкам лучше делать это в процессе сеансов спиритизма, непосредст­венно общаясь с душами умерших.
Газета "Аргументы недели"